Версия для печати

А. Черепанов

«Внутренний валютный рынок: либерализация или администрирование»

(из текста выступления Андрея Черепанова на VIII Ялтинской межбанковской конференции стран СНГ и Балтии, состоявшейся 26-29 апреля 2000 года)

Идеологическое противостояние сторонников рыночных и антирыночных, либеральных и административных моделей государственной политики экономического развития началось очень давно и, по-видимому, на нашем веку оно так и не завершится примирением соперников, либо окончательной победой одной из сторон. Будут продолжаться и споры, и практические опыты. Особенно на этапе глобального переосмысления концептуальных подходов к экономическим реалиям, на котором практически все страны СНГ в настоящее время находятся.

Один из важнейших предметов дискуссии – это операции со своими национальными валютами. И именно выбору стратегии действий монетарных властей по регулированию внутреннего валютного рынка посвящается данное выступление.

Так уж повелось, что в большинстве государств необходимость административного регулирования спроса и предложения на иностранную валюту воспринимается чуть ли не в качестве аксиомы. Причем, упор, как правило, делается на ограничение любыми доступными способами спроса на валюту на тех отдельных сегментах рынка, величина котировок сделок на котором используется при определении официального обменного курса национальных валют. Тем самым пытаются административными методами обеспечить рост или, в крайнем случае, неизменность валютного курса своей денежной единицы и гордо рапортовать о достижении этой цели.

При этом называют курс рыночным, но лишенным спекулятивной составляющей, а, значит, отвечающим интересам т.н. «чистых» участников внешнеторговой деятельности.

Примеров такого подхода к валютообменным операциям множество. Остановимся только на одном, но очень типичном и широко известном. И попытаемся кратко рассмотреть его последствия.

Это - институт специальных торговых сессий межбанковских валютных бирж (СТС), введенный в октябре 1998 года Положением Банка России № 57-П.

Многим памятен тот период времени, когда после объявления дефолта по внутреннему долгу России и отмены валютного «коридора» крайнюю популярность приобрела идея ужесточения государственного регулирования экономики «во имя спасения нации». Поэтому и был воспринят на-ура такой инструмент, как СТС – подконтрольная Банку России биржевая площадка, на которой экспортеров обязали продавать существенную часть своей валютной выручки, а право на покупку валюты серьезно ограничивалось. Причем постепенно, с течением времени, жесткость нарастала. Так, через три месяца с даты запуска СТС в полтора раза была повышена норма обязательной продажи экспортной выручки, и периодически выходили нормативные акты, запрещающие допуск к торгам все более обширный перечень покупателей валюты. Покупатели-изгои выталкивались на иные площадки, курс сделок на которых не особо интересовал инициаторов нововведений.

Одним из немногих, кто с самого момента обнародования идеи об ужесточении валютного регулирования активно выступал против этого, был Департамент иностранных операций Банка России, который мне почти два года посчастливилось возглавлять.

Мы доказывали, что административное, искусственное завышение предложения иностранной валюты и занижение спроса на нее на отдельном сегменте рынка (т.н. «утренней» биржевой сессии) не могут способствовать нормализации положения дел на внутреннем валютном рынке. Наоборот, по нашему убеждению, подкрепленному множеством фактов, сегментирование рынка только усиливало дестабилизацию ситуации, затрудняло решение стоящих перед Банком России задач.

В частности, в одном из наших писем (от 21 октября 1998 года) указывалось на то, что существование пусть даже незначительной, но постоянной разницы в величине курсовых значений на проводимых в течение одного рабочего дня торговых сессиях, приводит к целому ряду негативных последствий. Таких как:

- материальным потерям экспортеров, т.к. себестоимость экспортной продукции (цена производителей, зарплата и т.д.), как правило, ориентирована на курсовые соотношения «свободного» рынка, а рублевый эквивалент продаваемой на СТС валютной выручки относительно занижен;

- отказу международных организаций от финансовой поддержки Российской Федерации в связи с нарушением ею взятых на себя обязательств при присоединении к статье VIII Статей Устава МВФ (подозрения во введении системы множественности курсов по текущим валютным операциям получают все большее подтверждение);

- злоупотреблениям сотрудников банков, а также мнимых импортеров, использующих возможность проводить арбитражные сделки между двумя рынками – «замкнутым» и «свободным». И каким бы действенным не был контроль, предотвратить подобные случаи нельзя. Слишком высока норма прибыли, чтобы не попытаться ее получить (она нередко превышала 5% с оборота, а период полного оборота зачастую ограничивался лишь двумя рабочими днями).

Для тех, кто готов любыми способами найти обходные пути преодоления установленных Банком России ограничений, именно существование двух ликвидных курсообразующих центров – «золотое дно». Кстати, по имеющимся у нас данным, за период существования института специальных торговых сессий проведение коммерческими банками арбитражных операций - покупка иностранной валюты на «утренней» сессии ММВБ и продажа ее на «дневной» – принесло им доход на сумму несколько десятков миллионов долларов. А это те деньги, которые вынуждено отдали экспортеры в пользу не самых законопослушных участников рынка. И можете поверить на слово, налогов с них никто не платил. То есть, объявив валютным спекулянтам войну, главный регулятор рынка сам же практически подкармливал своих наиболее ярых противников, правда, чужим хлебом.

Таким образом, по нашему убеждению, система СТС несла в себе массу негативного для интересов экономики, но зато предоставляла ряду участников рынка возможность произвести «первоначальное накопление капитала».

Понимая, что в тот период добиться согласия руководства Банка России на полный отказ от валютных ограничений было нереально, мы предложили рассмотреть вопрос о поэтапной отмене действия Положения № 57-П - временное сохранение требования по обязательной продаже части экспортной валютной выручки и предварительному депонированию средств для участия в торгах на соответствующей биржевой площадке, но предоставление права на покупку иностранной валюты на любые цели, разрешенные законодательством.

К сожалению, данное предложение было реализовано лишь в июне 1999 года после дискуссии на заседании Совета директоров Банка России, обсуждавшем вопрос об упразднении института специальных торговых сессий.

Мне известно, что главным толчком, заставившим Банк России совершить первый после длительного перерыва шаг по устранению созданных им препятствий развитию свободного рынка, была соответствующая рекомендации Международного валютного фонда. Но хочется надеяться на то, что принять это решение помогли и изложенные 20 мая 1999 года в служебной записке Департамента иностранных операций аргументы по замене СТС на Единую торговую сессию (ЕТС) с иным, более либеральным режимом работы.

Приведу ряд из них:

1. Совершенно бесперспективны попытки создания «чистого» рынка внешнеторговых валютообменных операций, отделенного от спекулятивных сделок. Также наивно полагать, что при проведении своих операций спекулянты согласятся ограничиться обособленной, только для них организованной площадкой. Им необходим партнер – реальный импортер или экспортер - для выгодного закрытия валютных позиций. Поэтому невозможно добиться полного разделения двух секторов рынка, они всегда будут влиять друг на друга, в том числе и с помощью взаимного перелива операций.

Кроме того, основной принцип спекулятивных, или арбитражных операций - купить дешевле, продать дороже, т.е. спекулянт только тогда совершает операцию, когда он более - менее твердо уверен, что предлагаемый его партнером курс сделки на продажу валюты занижен, либо на покупку - завышен по сравнению с ожидаемым курсом обратной операции. Совершая спекулятивные сделки, участники рынка, как правило, поддерживают валютный курс в определенном коридоре, тем самым выполняют позитивную роль, помогают денежным властям сглаживать краткосрочные колебания национальной валюты. В принципиальном плане они способствуют стабилизации ситуации на рынке (звучит парадоксально, но это – факт).

Конечно, могут быть исключения, когда проводимые спекулятивные операции серьезно разогревают рынок. Именно в этих случаях и должен центральный банк, как крупнейший оператор на рынке, сбивать ажиотаж, но если он уверен, что имеет дело именно с ажиотажем, а не с макроэкономическими реалиями.

2. Отмечается значительное влияние двух сегментов валютного рынка друг на друга, причем это влияние, как правило, негативное. Так, рост цены иностранной валюты на «свободных» торгах практически всегда приводил к увеличению спроса на валюту на СТС, даже несмотря на заданную операциями Банка России на предыдущих торгах динамику курсообразования. Курсы цеплялись друг за друга, мешая Банку России проводить свою политику, - всегда сложнее управлять машиной при наличии у нее прицепа.

С отменой практики сегментирования рынка появится действительно единый курс, служащий общим ориентиром. Официальный курс также будет устанавливаться на базе котировок более ликвидного рынка, и он станет реалистичнее.

3. Инспекционные проверки, проводимые в последнее время Банком России, чаще всего ориентированы на анализ законности осуществления кредитными организациями и их клиентами операций на СТС, курс которых используется при установлении официального обменного курса российского рубля. Тот, кто не проявляет активности на этой площадке, фактически получает индульгенцию от инспекций, в то время как покупка валюты именно на «свободных» торгах, где в соответствии с действующими правилами совершаются сделки, связанные с расчетами по кредитам, услугам и т.д., должна подпадать под более пристальное внимание контролирующих органов.

После введения ЕТС подобная тактика проведения проверок должна прекратиться.

4. Либерализация валютного законодательства не изменит соотношения совокупного спроса и предложения на рынке, а лишь перераспределит операции между различными площадками. При этом увеличение спроса на валюту на торгах ЕТС по сравнению с СТС будет полностью компенсировано увеличением предложения валюты, которое ранее обеспечивало рыночное равновесие на «свободных» торгах. Кроме того, в связи с потерей побудительных мотивов для отработки разнообразных «серых» схем перелива средств с одной биржевой площадки на другую, стоит ожидать падения спроса на иностранную валюту на «утренних» торгах со стороны участников рынка, ранее специализировавшихся на таком переливе.

Конечно, остается опасность дестабилизации ситуации на валютном рынке, но она связана не с возможной отменой института СТС, а с критическим по величине рублевым «навесом» над рынком – большим совокупным остатком средств на корреспондентских и, главное, депозитных счетах кредитных организаций в Банке России.

5. Отмену института СТС можно представить «широкой общественности» в качестве подтверждения приверженности России курсу рыночных реформ и уверенности денежных властей в долгосрочной стабильной ситуации в валютно-финансовой сфере. Это тот случай, когда, согласившись с рекомендацией МВФ, Банк России одновременно окажет положительное влияние на развитие валютного рынка, а, значит, и на экономическую ситуацию в целом.

Последующие события полностью доказали правоту принятого и претворенного в жизнь решения. В подтверждение этого приведу несколько статистических показателей, позволяющих сравнить девятимесячный период существования СТС со следующим за ним аналогичным по продолжительности периодом. Так, после либерализации операций на основной биржевой площадке:

- среднемесячный темп обесценения российского рубля снизился в 2,5 раза (с  4,6 до 1,8% в среднем за месяц);

 - нетто-покупка иностранной валюты Банком России на рынке увеличилась почти в два раза (с 3,9 до 7,6 млрд. долларов США);

- отношение объема продажи иностранной валюты, произведенной уполномоченными банками на «утренней» биржевой сессии и напрямую Банку России, к общему объему средств, зачисленных на транзитные счета клиентов банков, возросло с 35 до 41%, т.е. на 6 процентных пунктов;

- в 2,5 раза уменьшилась отрицательная разница между средней ценой контактов на экспорт российской нефти и средней мировой ценой нефти (с 27 до 11% в среднем за месяц).

Таким образом, с отменой СТС налицо улучшение ситуации и с повышением устойчивости национальной валюты, и с пополнением государственных золотовалютных резервов, и со снижением заинтересованности экспортеров любыми путями выводить свою валютную выручку из-под обязательной продажи. А многие наверняка помнят ту истерику, которую подняли сторонники административных методов, в частности, один из главных идеологов коммунистов С. Глазьев, предрекавший полный коллапс экономической жизни России после отмены института специальных торговых сессий.

Напрашивается вывод – введение института специальных торговых сессий было экономически нецелесообразным. Это - стратегическая ошибка Банка России.

Без особых усилий можно доказать не только неэффективность, но и вред других действий, направленных на административную «корректировку» соотношения спроса и предложения на рынке путем увеличение нормы обязательной продажи экспортной валютной выручки и ограничение прав покупателей иностранной валюты. Разумеется, это касается не только России.

Антирыночные ограничения валютообменных операций лишь создают ложное впечатление о состоянии дел в экономике и денежно-кредитной системе страны; мешают ей извлекать максимальную выгоду от международного разделения труда, направлять основные ресурсы в те отрасли, в которых она имеет сравнительные преимущества; усиливают чиновничий произвол; не позволяют монетарным властям эффективно использовать свои валютные интервенции для достижения конкретных целей. Наоборот, зарегулированность рынка зачастую оборачивается потерей валютных резервов без какого-либо полезного результата.

И в то же время система даже очень жесткого валютного контроля не может решить задачу по ограничению оттока капитала из страны, так как она предполагает борьбу не с причиной, а со следствием объективных экономических и политических процессов, настраивает органы государственной власти на достижение благих целей ложными средствами, бездарно расходует позитивный общественный потенциал.

Не административные валютные ограничения, а только мероприятия, направленные на рост доверия к стране и, в частности, к ее национальной денежной единице могут остановить отток капитала и другие негативные процессы в валютной сфере.

При этом, разумеется, не исключается, а даже предполагается установление единых, обязательных для всех, не противоречащих интересам государства правил. Но эти правила должны базироваться только на мировой практике и на логике развития, а не на попытках навязать чью-то волю вопреки экономическим законам.

Может, хватит производить заведомо бесполезную растрату людских и материальных ресурсы, драгоценного времени, разрабатывая все более изощренные административные методы борьбы с тем, кто желает конвертировать часть заработанных им средств в иностранную валюту и распоряжаться ею по своему усмотрению?! Неужели мы не понимаем, что в результате этой борьбы иностранная валюта превращается в искусственно созданный дефицит со всеми вытекающими из этого отрицательными последствиями и, главное, ограничивается сфера обращения собственной валюты?

Государства, идущие по тупиковому пути административных ограничений операций на внутреннем валютном рынке, сами делают свою валюту ущербной. С помощью манипуляций с обменным курсом, они пытаются приукрасить зеркальное отражение своей, мягко говоря, неадекватной экономической политики. При этом не столько делают поверхностный косметический ремонт, сколько искривляют зеркала. Видимо, они забыли, что кривые зеркала бывают только в комнатах смеха и играют там вполне определенную роль.

ПРОЕКТ НАЦИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

Программа реформ   Важные достижения   Устав   Участники Проекта